Среди святынь Никольского храма п. Свеча – икона с частицей мощей священноисповедника Виктора (Островидова), епископа Глазовского, викария Вятской епархии, который был причислен к лику святых новомучеников и исповедников российских в августе 2000 г.

По благословению Хрисанфа, митрополита Вятского и Слободского, по случаю прославления владыки Виктора, на молитвенную память настоятельница Преображенского монастыря игумения София передала ряду храмов, в том числе Никольскому храму п. Свеча, небольшие иконы святителя с частичками его святых мощей. А недавно свечинский храм украсил большой образ, написанный по заказу в Москве.

1 июля - день обретения (1997г.) и перенесения святых мощей священномученика Виктора (Островидова) из Свято-Троицкого женского монастыря с. Макарья в Преображенский монастырь города Вятки (2005г). Мы предлагаем вспомнить данное историческое событие, просмотрев документальный фильм-хронику протоиерея Владимира Неганова «Перенесение мощей священноисповедника Виктора» https://youtu.be/v_AejH7M4zs .

Также, в сокращённом варианте, публикуем статью о вятском священноисповеднике Викторе, опубликованную на сайте «Правмир» https://www.pravmir.ru/soprotivlyalsya-nash-vladychka..:

«В кабинете академика Д.С. Лихачева долгие годы на видном месте находился портрет одного священнослужителя. Портрет часто привлекал внимание посетителей, люди спрашивали – кто этот человек. Желающим Дмитрий Сергеевич охотно и подробно рассказывал, что это – епископ Виктор (Островидов).

Как известно, сам Дмитрий Сергеевич попал на Соловки 22-летним студентом, за участие в братстве преподобного Серафима Саровского. О епископе Викторе заключенный Дмитрий Лихачев услышал еще перед отправлением в Соловецкий лагерь, в пересылочном пункте на Поповом острове. Тогда всех вновь прибывших заключенных загнали в переполненный сарай, где они отстояли всю ночь. Когда под утро Дмитрий уже почти терял сознание, и не мог стоять на отекших ногах, его подозвал старый священник и уступил свое место на нарах. Перед отправкой он шепнул ему: «Ищи на Соловках отца Николая Пискановского и владыку Виктора Вятского, они тебе помогут».

В первое же утро в камере Дмитрий увидел на широком подоконнике старичка-священника, штопавшего свою ряску. «Разговорившись со священником, – вспоминает Лихачев, – я задал ему, казалось, нелепейший вопрос, не знает ли он (в этой многотысячной толпе, обитавшей на Соловках) отца Николая Пискановского. Перетряхнув свою ряску, священник ответил: «Пискановский? Это я». Сам неустроенный, тихий, скромный, он устроил мою судьбу на Соловках наилучшим образом, познакомив с епископом Вятским Виктором».

В воспоминаниях Лихачева владыка Виктор упоминается не раз: «Однажды я встретил владыку каким-то особенно просветленным и радостным. Вышел приказ всех заключенных постричь и запретить ношение длинных одежд. Владыку Виктора, отказавшегося этот приказ выполнить, забрали в карцер, насильно обрили, сильно поранив лицо, и криво обрезали снизу его рясу. Он шел к нам с обмотанным полотенцем лицом и улыбался. Думаю, что сопротивлялся наш «владычка» без озлобления и страдание свое считал милостью Божией».
В последствии Д.С. Лихачев не раз говорил, что, находясь на Соловках, он понял отличительную черту «русской святости», открывшуюся ему в образе епископа Виктора, которая заключается в том, что «русский человек счастлив пострадать за Христа».

Виктор Вятский

При крещении его нарекли Константином. Потомственный священнослужитель, он закончил семинарию в Саратове, духовную академию в Казани. В 1903 году, 25-летний Константин Островидов был пострижен в монашество с именем Виктор. Уже на следующий день после пострига состоялась хиротония Виктора в иеродиакона, а еще через день – в иеромонаха. Начитанность иеромонаха Виктора, его способность к миссионерской деятельности были востребованы в дореволюционной Церкви. Уже в 25 лет он был настоятелем прихода, после двух лет настоятельства провел три года в составе Русской Духовной миссии в Иерусалиме, по возвращении на родину в возрасте 32 лет стал архимандритом и настоятелем Троицкого Зеленецкого монастыря под Петербургом.

Когда случился октябрьский переворот, архимандриту Виктору было 40 лет. Образованный, принципиальный, горячий проповедник — он стал одним из тех бесстрашных ревнителей веры. Когда русские епископы один за другим погибали от рук воинствующих безбожников, когда многие священнослужители стремились «залечь на дно» и всячески скрывали свою принадлежность к православию, архимандрит Виктор автоматически оказался на передовой: в кровавом 1919 году он был призван на архиерейское служение и сделан епископом Уржумским, викарием Вятской епархии. В дальнейшем вся его жизнь и служение были связаны с православными приходами Вятской земли.

Вскоре оказалось, что Виктор Вятский, русский епископ, с внешностью, как писал Д.С. Лихачев, «сельского попика», своей готовностью пострадать за Христа, представлял для советской власти угрозу большую, нежели сотни пропагандистов-антисоветчиков.
Коммунисты начали преследовать епископа уже в 1920 году, вскоре после приезда владыки на место служения.

Первый арест большевики мотивировали тем, что владыка «агитировал против медицины» (!), так как во время эпидемии тифа он призывал верующих усилить молитву об избавлении от болезни и чаще кропить свои жилища Крещенской водой. В результате по постановлению Вятского губревтрибунала пять месяцев епископа продержали в заключении.

Снова владыка оказался за решеткой в следующем 1921 году – как и многих архиереев, большевики арестовали его за осуждение обновленческого раскола. Наблюдая, как под влиянием его воззвания стремительно тают позиции «живоцерковников» в Вятской епархии, 25 августа 1922 года местные чекисты арестовали епископа Виктора и переправили его из Вятки в Москву, в Бутырскую тюрьму. По результатам «следствия» 23 февраля 1923 года епископ Виктор был приговорены к трем годам ссылки и сослан в Нарымский край Томской области. По окончании срока ссылки владыка Виктор вернулся в Вятку, но 14 мая 1926 года был снова арестован, и отправлен в Бутырки. Теперь в вину ему вменялась «организация нелегальной епархиальной канцелярии».

Крестный путь Виктора Вятского начался в 1927 году. 29 июля 1927 года заместитель местоблюстителя патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) по требованию советских властей выпустил печально известную Декларацию о «лояльности». Мнения епархиальных архиеереев по поводу документа были радикально противоположными. Владыка Виктор не счел для себя возможность зачитать этот текст прихожанам и… отослал Декларацию обратно митрополиту Сергию. С этого момента Виктор Вятский стал неугоден не только коммунистам, но и тем, кто раньше считался «своим». В октябре 1927 года он написал письмо митрополиту Сергию с осуждением Декларации. Не получив ответа, как и многие другие «несогласные» владыки тех лет, в декабре 1927 года епископ Виктор объявил о прекращении молитвенного общения с митрополитом Сергием и переходе своей епархии на самоуправление.

Дальше все развивалось по сценарию, запланированному Тучковым: спор между владыками привел к раздору между верующими. Раскол Церкви был налицо. Решение владыки Виктора об отделении поддержали православные приходы в Вятке, Ижевске, Воткинске, в Глазовском, Слободском, Котельническом и Яранском уездах. Сторонники митрополита Сергия назвали их раскольниками – «викторианами»…

В конце февраля 1928 года Преосвященный Виктор написал «Послание к пастырям», в котором подверг критике содержание Декларации митрополита Сергия: «Иное дело – лояльность отдельных верующих по отношению к гражданской власти, и иное – внутренняя зависимость самой Церкви от гражданской власти. При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же веры здесь являются уже государственными преступниками…»

Эти слова скоро стали известны Секретному отделу ОГПУ, и 30 марта 1928 года поступило распоряжение: арестовать епископа Виктора и доставить в Москву во внутреннюю тюрьму ОГПУ. 4 апреля владыка был арестован и доставлен сначала в тюрьму в город Вятку. Там 6 апреля епископу было объявлено, что он находится под следствием, а затем под конвоем он был переправлен в Москву.

Чекисты закономерно расценили поведение «нелояльного» владыки как «антисоветскую пропаганду». Владыке было предъявлено обвинение в том, что он «занимался систематическим распространением антисоветских документов, им составляемых и отпечатываемых на пишущей машинке». По версии сотрудников ОГПУ, «наиболее антисоветским из них по содержанию являлся документ – послание к верующим с призывом не бояться и не подчиняться советской власти, как власти диавола, а претерпеть от нее мученичество, подобно тому, как терпели мученичество за веру в борьбе с государственной властью митрополит Филипп или Иван, так называемый “Креститель”». 18 мая того же года епископ Виктор был приговорен к трем годам концлагеря. В июле он был доставлен на Попов остров и стал ждать переправы на Соловки…

Пребывание владыки на Соловках запечатлелось в памяти многих тогдашних политзаключенных. Молодой Дмитрий Лихачев был не единственным, кого епископ Виктор спас от духовной (да и физической) смерти. Профессор Иван Андреев, известный филолог и богослов вспоминал: «Владыка Виктор был небольшого роста, всегда со всеми ласков и приветлив, с неизменной светлой всерадостной тонкой улыбкой и лучистыми светлыми глазами.

«Каждого человека надо чем-нибудь утешить» — говорил он и умел утешать всех и каждого. Для каждого встречного у него было какое-нибудь приветливое слово, а часто даже и какой-нибудь подарочек.
Дар утешения, которым, без сомнения, обладал святитель Виктор, на Соловках был востребован как нигде.

Олег Волков, писатель дворянского происхождения, проведший на Соловках не один срок, вспоминал, как владыка провожал его перед отправкой на материк: «Проводить меня пришел из кремля Вятский епископ Виктор. Ты, сынок, вот тут с год потолкался, повидал все, в храме бок о бок с нами стоял. И должен все это сердцем запомнить. Понять, почему сюда власти попов да монахов согнали. Отчего это мир на них ополчился? Да нелюба ему правда Господня стала, вот дело в чем! Светлый лик Христовой Церкви – помеха, с нею темные да злые дела неспособно делать. Вот ты, сынок, об этом свете, об этой правде, что затаптывают, почаще вспоминай, чтобы самому от нее не отстать. Поглядывай в нашу сторону, в полунощный край небушка, не забывай, что тут хоть туго да жутко, а духу легко… Ведь верно? Обновляющее, очищающее душу воздействие соловецкой святыни…теперь овладело мною крепко. Именно тогда я полнее всего ощутил и уразумел значение веры».

Но и после Соловков советская власть не оставляла святителя в покое. 4 апреля 1931 года кончился срок заключения, но епископ Виктор, как и многие другие «несогласные» архиереи, согласно обычной практике тех лет, не был освобожден. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило его к ссылке в Северный край на три года, в Коми область.

Жизнь в Усть-Цильме была тихой и, казалось бы, незаметной, но не прошло и двух лет, как о владыке снова вспомнили: 13 декабря 1932 года он был арестован. На этот раз ему и еще ряду ссыльных было поставлено в вину получение посылок с воли.

«Протокол с нелепыми обвинениями и лживыми показаниями был заготовлен заранее, — сообщается в житии святителя Виктора, — и сменяющие друг друга следователи сутками повторяли одно и то же, крича заключенному в уши – подпиши! подпиши! подпиши! Однако все усилия его были напрасны – святитель не согласился оговорить ни себя, ни других».

Не добившись от владыки признания в антисоветской деятельности, 10 мая 1933 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Виктора к трем годам ссылки в Северный край. Владыка этапом был отправлен в тот же самый Усть-Цильмский район, но только в еще более отдаленное и глухое село — Нерицу. Там его поселили в доме председателя сельсовета.

Последние месяцы жизни владыки, как пишет автор жития епископа Виктора, игумен Дамаскин (Орловский), были уединенными и мирными: «Поселившись в Нерице, владыка много молился. Хозяева дома, где жил епископ Виктор, полюбили доброго, благожелательного и всегда внутренне радостного владыку, и хозяин часто приходил к нему в комнату поговорить о вере».

В мае 1934 года владыка, ослабленный после двенадцати лет тюрем, лагерей и ссылок, заболел менингитом и 2 мая 1934 года скоропостижно скончался.

Обстоятельства похорон владыки, как сообщается в его житии сопровождались чудом: «Сестрам хотелось похоронить владыку на кладбище в районном селе Усть-Цильме, где жило в то время много ссыльных священников и где была церковь, хотя и закрытая, но не разоренная. Им с большим трудом удалось выпросить лошадь, якобы для того, чтобы отвезти заболевшего владыку в больницу. Они скрыли, что епископ скончался, из-за боязни, что, узнав об этом, лошадь не дадут. Сестры положили тело епископа в сани и выехали из села. Пройдя некоторое расстояние, лошадь остановилась и не пожелала двигаться дальше. Все их усилия заставить ее сдвинуться с места не привели ни к чему, – пришлось развернуться и ехать в Нерицу и хоронить епископа на маленьком сельском кладбище. Они долго потом горевали, что не удалось похоронить владыку в районном селе, и только впоследствии выяснилось, что это Господь заботился, чтобы честные останки священноисповедника Виктора не были утрачены, – кладбище в Усть-Цильме было со временем уничтожено и все могилы срыты».

А незадолго до сорокового дня после кончины святителя монахиня Ангелина и послушница Александра обратились к хозяину дома с просьбой наловить рыбы на поминальную трапезу, но хозяин отказался, сказав, что сейчас не время для лова по причине широкого разлива реки. И тогда святитель явился во сне хозяину и трижды попросил удовлетворить их просьбу. Но и во сне рыбак пытался объяснить епископу, что ничего нельзя сделать по причине разлива. И тогда святитель сказал: «Ты потрудись, а Господь пошлет». Рыбак послушался и пошел к реке ловить рыбу. Вышло все по слову епископа. Чудесный лов рыбы произвел огромное впечатление на рыбака, и он сказал жене: "НЕ ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК У НАС ЖИЛ".